Игра в ключи: Утро

[Сото Соно]

Текущая тема: "Утро"
Формальный срок: 07.12.2014, вс.
Подтема, для желающих: утро прошлое, утро будущее, утро настоящее.

Я предлагаю вам эту неделю понаблюдать за тем, каким вообще бывает утро, что такое утро, каким может быть утро персонажа. Ваше утро?
Вспомнить летнее\весеннее\осеннее, посмотреть на зимнее.
Каким бывает предпраздничное утро? Праздничное? В выходной, в будний день?
Каким бывает утро мира?
Утро - задача этой недели, и я надеюсь, что она кого-нибудь вдохновит.
Если получится - можно повертеть ее со всем сторон.
Или просто внимательно понаблюдать собственное утро и попробовать про него рассказать и овеществить.


Напоминаю, играть в "ключи" можно при любом начальном уровне писательских навыков. Текст на тему может быть любого размера, формата, рейтинга, степени завершенности, оригинальным и фандомным. Можно написать историю; можно - короткое описание
Вдохновения всем!


Исполнения:
 Джонатан Черхмант: 1 >>> 2>>>
 Yuana: Три хокку >>>
 Когай А.И.: >>>
 Бумажный Пон: >>>
 deride: >>>
 Сото Соно: >>>

запись создана: 28.11.2014 в 15:04

@темы: Ключ-фраза, Игра в ключи

Comments

[Джонатан Север]

— Я в порядке.
— Ничего не происходит, с чего ты взял вообще?
— Нормально.
— Просто устала на работе.
— Потому что болею.
— Да хватит придумывать!
— Все отлично.
— Сколько ты еще собираешься меня терроризировать? Говорю же, никаких проблем.

У лжи был свой особенный вкус, и каждое утро – разный.
Она засыпала и просыпалась с ним, и ощущала его – на языке, на губах – в течение всего дня. Все то время, пока она отвечала людям, спрашивала людей, говорила с людьми. Иногда за день не находилось даже двух или трех слов, которые не имели бы знакомый вкус. Порой он становился слабее – «Буду рада увидеться», порой – «Я отлично себя чувствую» – сильнее.
Она просыпалась в пять утра.
«Никаких проблем, я же жаворонок. Если рано встаешь, успеваешь больше!».
С трудом отрывала голову от подушки, высовывала из-под одеяла руку или ногу, чтобы проверить, насколько же холоднен к ней сегодня внешний мир, быстро откидывала одеяла, не оставляя себе времени на раздумья, и пряталась в душе. Под теплыми струями воды жизнь становилась немного лучше, пусть даже глаза все так же болели, а вокруг роились лоскуты снов и чертовски хотелось вернуться к ним.
Плевать на все остальное.
«Конечно, я очень люблю свою работу».
Она завтракала правильной пищей – легкий фруктовый салат или каша без сахара или каких-то вкусовых добавок, пара чашек чая и йогурт. По воскресеньям место йогурта заменяло печенье: три штуки, длинные, хрустящие, с шоколадом и изюмом внутри.
«В том, чтобы поддерживать форму, нет никакого труда».
Лоскуты сна напоминали маленьких цветных рыбок и оставались с ней даже после завтрака, роились вокруг ног, мешая ходить. Ей хотелось рисовать свои сны и записывать сюжеты – они неизменно оставались самыми яркими впечатлениями за день. В них деревья путешествовали по миру, кошки в цветную клетку дремали на подоконниках шагающих замков, волшебники составляли новые заклинания, а клубничное молоко никогда не кончалось.
«Я против эскапизма. Думаю, что нужно жить в реальном мире».
Она ждала нужный автобус на остановке, то и дело поглядывая на часы и мечтая о том, чтобы как-нибудь выбрать другой автобус, а потом, наверное, доехать до вокзала, выбрать электричку и отправиться куда-нибудь далеко. Или, может быть, добраться до берега, скинуть жмущие туфли, снять чулки и идти босиком вдоль полосы прибоя – и каждый ее шаг смывало бы море, а волны шипели и пенились у ее ног. Или пойти гулять по незнакомым улицам, забраться на крышу самого высокого небоскреба, взломав замок шпилькой для волос, и смотреть на простирающийся далеко внизу город, представляя себя его полновластной хозяйкой.
А потом сделать еще один шаг.
Еще и еще.
«Нет, что вы, мне никогда не хотелось покончить с собой».

[Сото Соно]

Еще раз скажу - прекрасный текст. И вся история вылезает из него наружу, это здорово.

[Yuana]

Утро краскою нежной
Окрасит розовым небо.
Надежды рассвет.
***
Терпкий вкус зеленого чая
Разбудит сонные мысли.
Утренний ритуал.
***
Темное зимнее утро,
Лишь снег за окном мерцает.
Пора вставать.

[tailortale]

... Иногда Джеку казалось, что его нынешняя жизнь - просто плохой сон, который он видит и никак не может проснуться. Прозвенит будильник, он откроет глаза и все станет на свои места. И Эдна перестанет так тяжко стонать от боли, отворачиваться, может улыбнется, скажет, наконец, хоть пару слов: "с добрым утром" или "как спалось?" Джеку бы этого хватило, правда.
Но сон - кошмар - все длится и длится, не заканчивается; Джек бродит по затихшему дому, словно тень, ухаживает за Эд, готовит, убирает, - и движется как сомнамбула. Время течет мимо, обходит стороной их дом, который затапливают сначала стылые осенние сумерки, потом долгая зимняя темнота.
Иногда Джеку казалось, что его силком окунули в эту темноту, где нет ни капли света, и он пытается вдохнуть, но вместо кислорода глотает только влажную, горькую воду. Сначала он сжимает зубы, борется, рвется прочь; но дни идут, на смену злости приходит отчаяние, Джек иногда плачет в маленькой, прокуренной насквозь кухне, пока Эд спит; потом слез не остается совсем. Джеку кажется, что он погружается на дно, где пахнет гнилью и лекарствами. Он прикрывает веки и отупело пялится в черноту за окном.
Наверное, если бы Эдна была рядом, вместе с Джеком, то у него достало бы сил бороться; за них обоих. Но Эд где-то внутри себя, молчит, смотрит незряче в свою собственную темноту. Джек не может даже представить, что она видит там, за закрытыми веками, что преследует ее и заставляет кричать во сне.
Ему хватает того, что он видит: Эдна, исхудавшая почти до прозрачного, слишком маленькая посреди их двуспальной кровати; ее волосы, тусклые, ломкие, ничуть не похожие на прежнюю золотую гриву; черные, мутные запавшие глаза; острые, выпирающие отовсюду кости: скулы, туго натягивающие пергаменту кожу, ребра, которые можно пересчитать, паучьи пальцы, с которых спали все кольца. Джеку больно смотреть на такую Эдну, которая всегда была яркой, живой, теплой словно солнце.
Теперь его солнце погасло и наступила ночь.
Иногда Джеку казалось, что не все еще потеряно. Он поднимался затемно и готовил омлет с грибами и ветчиной, чашку чая с молоком, жарил чесночные хлебцы - все, как любила Эд. Ставил на поднос крохотный горшочек с кресс-салатом вместо роз и нес завтрак в постель. В хорошие дни Эдна съедала маленький кусочек хлеба и немного ветчины, выпивала весь чай; тогда Джек улыбался, тихо говорил с ней. Возился с одеждой - выбирал самое красивое платье из гардероба: расчесывал Эд волосы, убирая их в сложную прическу: ей никогда не нравилось, но он считал, что с косами она выглядит очаровательно. Потом они шли гулять.
Но хорошие дни случались редко. Чаще Эдна отказывалась от пищи, не реагируя на уговоры Джека. Если ему удавалось впихнуть в нее хоть немного еды, то она выплевывала ее. Или ее долго и мучительно тошнило: она сгибалась пополам над тазом, дрожала всем телом, часто дышала открытым ртом, всхлипывая, по лицу ее текли слезы. Джек держал ее волосы, обтирал бледное худое лицо влажным полотенцем, ругаясь сквозь зубы. Потом укладывал обессилевшую Эд обратно в постель и шел на кухню: курить, сидеть в тишине, снова курить.
...Иногда Джеку казалось, что вся его нынешняя жизнь - просто плохой сон, долгий, муторный и очень страшный. Будто еще немного - и зазвенит будильник, вырывая его из этой реальности, где пахнет лекарствами и безнадежностью. Джек проснется: рядом будет лежать Эд, сонная, теплая, она улыбнется из-под спутанных золотых волос, которые опять забыла убрать в косу; спросит тихо "что случилось?", дотронется мягкой рукой до его лица - "все хорошо, я с тобой" Джек проснется: обнимет ее крепко, зажмурится и плохой сон растает, словно не было.
Все будет хорошо.
Но сон - кошмар - все длится и длится, и будильник не звенит, Джек не просыпается.
Джек сидит в темноте и ему кажется, что утро никогда не наступит.

[Сото Соно]

Yuana, Это же хокку, да, я правильно поняла?
Так здорово **


Когай А.И., спасибо за историю, хоть она и такая тяжелая.

[Yuana]

Сото Соно, да, хокку Спасибо.

[Бумажный Пон]

Она проснулась за 2 минуты до будильника, глубоко вдохнула, улыбнулась и принялась за утренние хлопоты. Приготовила завтрак на двоих. Съела свою порцию, а оставшуюся назвала "ужин для него" и убежала на работу. Потухали фонари, скрипел под ногами снег, сонные собачники вяло плелись за своими любимцами. Ее ждал день полный маленьких побед и маленьких поражений.

Он проснулся от резкой трели будильника. Выторговал у него еще 15 минут. Немного утренней суматохи и завтрак на двоих. вторую порцию он оставил и назвал "ужин для нее" и вышел на работу. Уставшие люди идут со службы, загораются фонари, собачники плетутся за своими питомцами. Он вдыхает морозный воздух и жмурится от яркого света.

Она приходит с работы когда уже темно и обнаруживает на столе его простую стряпню. Ест в тишине, сонно размышляя как тяжело он просыпается. В ванной пахнет кремом для бритья и полотенца еще влажные.

Он возвращается домой когда уже светает и сразу лезет в холодильник - его ждет вкусный и питательный ужин. Кровать все еще теплая и пахнет ею.

[Сото Соно]

Бумажный Пон, как прекрасно и трогательно

[deride]

Несколько скомканное впечатление-размышление

***

Утро - это когда восходит солнце.
Альтернатива: утро - это когда восходит луна.

Локальная истина: утро - это когда ты проснешься.
Это определение позволяет разрушить рамки суточного колеса.
Можно встать, позавтракать, выйти из дома и проснуться уже потом, от грохота метро под землей. Тогда утро будет шумным, полным толпы и без неба.
Можно проснуться на паре в университете, после тычка в бок от дружелюбного соседа. Это утро резкое и бессмысленное.

После восхода солнца можно вылезти из палатки, пойти к реке набирать воду, поскользнуться на камнях и проснуться в полете. За полетом последуют ледяные объятия воды и эхо от вопля. Тоже довольно резко и внезапно, но такой вариант нравится мне больше.

На самом деле, главное - это в итоге проснуться. Хотя бы раз в день. Почувствовать, что глаза открыты, ум ясен, а вокруг множество вещей, заслуживающих пристального внимания. И это внимание им уделить.

[Сото Соно]

deride, хорошее впечатление-размышление! Здорово рассмотреть точки зрения, полезно.

[Джонатан Север]

Примерно раз в вечность или около того они менялись местами.
Каждый месяц, на самом деле – Ричард специально завел под это дело блокнот и считал, пока не смог отыскать какую-то закономерность. Сомнительную, конечно, как и все, что было связано с Рейнольдом, но теперь по крайней мере он знал, чего ждать.
Он заканчивал свои дела заблаговременно, закрывал книжный магазин и аккуратным почерком писал, что откроется только спустя сутки, а потом забирался в постель с книгой. Книгу следовало выбирать тщательно: их вкусы не слишком совпадали, а Рейн любил уничтожать все, что ему не нравится.
Рейн вообще был совершенно невыносим, и Ричард, наверное, с удовольствием бы его придушил во сне, если бы их жизни не зависели друг от друга. Рейн устраивал беспорядок везде, куда мог дотянуться, и в его доме все располагалось по какой-то неведомой психически здоровым людям системе, Рейн ненавидел вставать по утрам и просыпался не раньше полудня, когда бы не лег, Рейн задергивал шторы так, чтобы ни один луч не смог пробраться в спальню, Рейн любил работать, спать и жить в одном месте – к примеру, на той же кровати. Рейн носил мятые рубашки навыпуск, жилеты, призванные, очевидно, скрыть, как долго эти самые рубашки комкали и насколько плохо с ними обращались в принципе, подвернутые снизу брюки и носки в клетку. Несмотря на все это, ему каким-то образом удавалось очаровывать все новых и новых девушек – и каждое утро после их обмена Ричард находил на подушке чьи-то волосы, а в пространстве вокруг – предметы гардероба, очевидно, оказавшиеся ненужными.
Порой девушки возвращались и чрезвычайно удивлялись, застав Ричарда.
Он доброжелательно объяснял им, что это его младший брат-придурок и не катиться ли им к черту с вопросами и надеждами.
Это никогда не помогало.
Словом, у Ричарда было множество претензий к Рейнольду, и все он достаточно четко демонстрировал, когда в очередной раз встречал утро не в своем, а в его мире.
Каждое такое утро начиналось одним и тем же: очередная дамочка громко визжала, обнаружив, что вместо Рейна – темные волосы до лопаток, орлиный нос, синие глаза, острый подбородок и недобрый прищур – в постели оказался Ричард – короткий белый "ежик", природная гетерохромия, смуглая кожа и телосложение человека, который любит лишний раз отжаться раз эдак сто. Иногда визг сменялся градом упреков. Иногда ему везло и дама уходила раньше. Иногда это оказывалась не дама.
Ричард закрывал уши ладонями, объяснял ситуацию на повышенных тонах, стараясь быть громче любых жалоб и возражений, поил очередную жертву легкомысленности Рейна чаем или кофе, делал завтрак и аккуратно выставлял за дверь. Приходилось изображать вежливость – он не имел ни малейшего понятия, что Рейн потом делает со всеми этими людьми – вдруг работает, в конце концов? – а в воспросах пассивно-агрессивного возмездия ограничивался другими аспектами жизни Рейна.
Например, он убирался.
Наводил идеальный, систематизированный порядок.
На то, чтобы научиться в нем ориентироваться, Рейн тратит насколько раз. Ричард старался не повторяться. Всегда можно найти новый способ сортировки!
Кроме того, Ричард пил лучший кофе их его запасов, принимал долгие ванные, пробуя очередные масла и притирания, готовил еду из самых дорогих ингридиентов и старательно тратил деньги Рейна на приобретение множества очень полезных вещей. Удивительно, как некоторых раздражает такое простое вмешательство в чужую жизнь!
Ричард любил мстить так, что любые его действия напоминали принесение добра, а не то, чем они были в действительности. И мстить было за что. В конце концов, не он же первый все это начал!
Впрочем...
Если говорить честно, все это даже нравилось Ричарду.
Он искренне любил большой и уютный, несмотря на вечный беспорядок, дом Рейна, совсем непохожий на его дом, медленно умирающий от старости и устало скрипящий даже при легчайших дуновениях ветерка. Запах свежего хлеба по утрам из пекарни поблизости, хозяева или работники которой просыпались, кажется, в какое-то немыслимое время. Тишину – звуки города, наполовину состоящего из аллей, садов и парков. Нежно-зеленоватое небо, ничуть не раздражающее глаз безумными цветами, как это любило делать небо его мира. Теплые летние дожди и безопасные грозы, не склонные убивать каждый раз по парочке людей или десятку кошек. Все это – и многое, многое другое.
Может быть, когда-нибудь им стоило поменяться навсегда.

[Сото Соно]

Тянула-тянула с темой, т.к. нахожусь в трагичном положении человека, у которого не работает программа, в которой мне удобно, хорошо и привычно печатать тексты. Эх.


Королева шлет тебе сны; ждет встречи с тобой в кружеве случайных встреч, историй, разыгрываемых неведомыми участниками сцен.
Ждет - каждый день; и ты - её верный преданный, не смеешь уклониться от долга.
Но сегодня... Сегодня встреча не состоялась; сегодня, в назначенный час, ты не спал. Иначе сон твой - был бы вечным, и кто знает, нашла бы твоя Королева тебя в том твоем сне?..
Ночь темна, ночь глуха.
Слякотно, скользко - одна мольба - дождь смоет и твои следы, спутает запахи.
Королева зовет; ты чувствуешь зов её.
Фонарь не светит тебе во тьме, ты бредешь почти наугад в чащу леса, запрятав поглубже кремень и трут, чтоб не промокли, чтоб если ты найдешь себе приют - например, ель, под которой можно было бы скрыться от дождя! Или пещера, или нора, или что угодно.
Вздрагиваешь, заслышав странные шорохи в пелене дождя; уйти в чащу леса - никто не сунется туда, одна надежда, что выйдешь оттуда и никто не пойдет следом. Ноги скользят, по мокрому мху, по корням, по грязи, по траве. Мокро, темно, страшно. Но надо идти; надо искать, в темноте, вздрагивая от каждого шороха. Надо идти как можно дальше, дальше, дальше.
Становится чуть светлее, с каждый шагом - все больше света и утренних сумерек, а дождь начинает стихать. Ноги заплетаются, хочется упасть - и не вставать больше.
Ты находишь старую ель, с ветвями, касающимися земли.
Забираешься почти к липкому, старому стволу. Иголки кололись, но старый капюшон чуть скрывает от них.
Королева зовет; и ты падаешь в беспамятство, в надежде, что печать её убережет тебя хотя бы от зверей.


В предрассветных сумерках зажигается факел; Никас, старый тюремщик, хмуро смотрит на дверь, и ждет, когда придет Тома, его сменщик. Хорошо бы, если бы пройдоха не проспал. Когда встанет солнце, придет пора начинать подготовку к казни; тюремные повара принесут жратву для заключенных, а Кейталь, Преданный Наамет, еретик и просто ублюдок потребует свой последний завтрак. Такой, как он захочет.
Глаза бы его не видели; так что пусть скорее придет старина Тома, а Никас лучше проспит до самой казни, и увидит только, как чокнутого еретика сожгут на костре.
Тома опаздывает; но ненадолго. Никас передает ему ключи и уходит прочь, в предрассветные сумерки.


Тома позевывает, ест еду, взятую у повара, пьет дрянной чай и смотрит на рассвет.
Потягивается. С досадой доедает почти остывшую кашу, берет ключи и идет в дальний конец тюрьмы.
Проверять заключенного. В камерах сопят те, кто может сегодня спать спокойно.
Будь его воля, тот, который сидит в дальней камере за крепким замком, подох бы голодным.
Но правила есть правила.
Он открывает замок, и долго, непростительно долго, смотрит внутрь.
Внутри пусто. Стены чисты; решетки на месте.
И никого нет. Так, будто никогда и не было.

Медленно встает солнце, озаряет верхушки деревьев.
Начинается новый день.

[Сото Соно]

Джонатан Черхмант, совершенно очаровательные персонажи.
возникает ощущение, что они оба - нарочно все делают, ну, чисто по аналогии. А другому кажется - хаос!

[Джонатан Север]

Сото Соно, так и есть!

Yuana, аввв, такие очаровательные хокку, теплые и солнечные.

Бумажный Пон, практически два разных мира. Они когда-нибудь встречаются?

Когай А.И., черт, как я им сочувствую обоим.

просто плохой сон, долгий, муторный и очень страшный.

Может, что-нибудь и изменится?..

deride, проснуться. Хотя бы раз в день.) Да, не помешало бы!

Сото Соно, какое прекрасное. Особенно в конце: она все-таки вывела его.

[Сото Соно]

Джонатан Черхмант, Спасибо.