Ильзе проснулась в предрассветных сумерках. На соседском дворе заливался петух. За ночь комната опять остыла, пахло сыростью и старым деревом. И, еще лежа под одеялом, не открывая глаз, Ильзе решила, где проснется сегодня.
Открыла глаза, села в постели, закутываясь в шаль, и чуть не захлопала в ладоши: за окном был туман.
Целое море тумана.
Ильзе зажгла лампу, натянула один чулок, другой, старательно зашнуровала ботинки. Шерстяное платье, поверх вся та же шаль, умыться, заплести и уложить волосы - и можно идти завтракать. Белые завитки тумана влажно оседали на стеклах.
Чайник закипал на керосинке, когда Ильзе доела вчерашние хлеб с сыром, потянулась от души и проснулась окончательно. Холод забирался под одежду, времени оставалось мало - только выпить чаю, - но нужно было сделать еще кое-что.
...Ильзе опустилась на колени, вытащила из-под кровати сундучок с сокровищами. Разноцветные нитки, иглы, лоскутки, деревянные бусы, мамина резная шкатулка (внутри медная брошь с сердоликом), вышитые ленты, камешки и ракушки, собранные когда-то на берегу. Ильзе набрала ракушки в горсть, положила в карман. Подумала - и повязала на шею ленту с янтарной бусиной, желтой и яркой, как березовый лист осенью, как луна над морем.
Травяной чай пах имбирем и мятой; если всмотреться, то можно было увидеть кораблик на дне чашки. Тоже мамино наследство: такую посуду уже не делают. Ильзе допила чай, вымыла чашку, поставила сушиться. Подхватила собранную с вечера сумку.
Вот теперь можно идти.
Ильзе встала на высоком крыльце и прищурилась, глядя вперед. Рассвет был уже близок, но небо сквозь туман виделось темно-синим, совсем еще ночным. Молочно-белые волны едва заметно двигались, перетекали, закручивались в тумановороты. Ильзе плотнее запахнула шаль. Взойдет солнце, и станет не так холодно.
...И каждый день это было сложно. Если бы кто-нибудь спросил Ильзе Ренбоген, она ответила бы: это нелегкая работа. Каждый день спускаться по ступенькам (всего их шесть, это она уже выучила твердо), шаг за шагом добираться до дороги, и дальше, дальше... сквозь темноту, холод и неизвестность. Она никогда точно не знала, кто попадется ей навстречу, кого она увидит сегодня, а кого нет.
Однако если бы кто-нибудь спросил Ильзе Ренбоген сегодня, она ответила бы: а разве капитан, прокладывающий курс по белым пятнам карты, знает, что с ним случится? Сядет ли он на мель, разобьется в шторм, попадется в несчастливый день пиратам, или, напротив, достигнет зеленых островов, где попугаи кричат с пальм, а увешанные бусами туземцы радушны и гостеприимны?
Каждый день - неизвестность. Ясное дело, это сложно.
Но Ильзе нравилась ее работа.
Шесть ступенек вниз, и вот она на краю туманного моря. Капитан Ренбоген покидает порт. Что ждет ее впереди?
Множество чудесных и удивительных вещей, говорит себе Ильзе каждый день.
Она шла вперед, и деревья выступали из тумана одно за другим, только чтобы опять скрыться за белой пеленой. Яблоневый сад. В предутренней темноте смородиновые кусты казались чем-то сплошным и темным - подводные камни, провалы, глубинные чудовища. Но Ильзе еще неделю назад разучилась их пугаться.
Успешно преодолев опасные воды, Ильзе закрыла за собой калитку. Слабый порыв ветра на мгновение отогнал туман, и она увидела, что стало светлее: бледные полосы на востоке наливались цветом. Она вспомнила детство и рассветы над морем, как они отражались в спокойной воде. Снова подполз туман, и Ильзе шагнула в него, пересекла дорогу и направилась через поле.
Это был самый короткий путь, но им ходила только она, и тропинки пока еще не было. Шаг у Ильзе был легкий, и примятая трава обычно успевала распрямиться за ночь. Однажды выпадет снег, и тогда Ильзе найдет себе другую дорогу.
Пока что она шла, не опасаясь вымочить юбку в росе, и то и дело посматривала направо - туда, где за туманом виднелась кромка леса. Или это были далекие горы? Или яблоневые острова, из тех, к которым приносит заплутавшие корабли, когда моряки уже теряют надежду.
Завтра это будут снежные кручи, которые сможет покорить не каждый смельчак. Ильзе любила разнообразие.
На главную дорогу она выбралась не в том месте, в котором предполагала, а заметно дальше. Нередко Ильзе казалось, что это не она сбивается с пути, а дорога растягивается и сворачивается, когда ей заблагорассудится. Хорошо еще, кругами не водит. При всем желании в Котлах заблудиться было невозможно. Вот в окрестностях - пожалуйста.
Ильзе отряхнула юбку, поправила шаль, и заторопилась дальше. Туман остался у обочины и потихоньку таял - рассвет был уже в одном шаге от небесной границы.
Заслышав скрип колес за спиной, Ильзе оглянулась. Пожалуй, так мог бы жаловаться большой речной пароход, неведомым образом оказавшийся посреди морских просторов. Неуютно и непривычно, и ориентироваться приходится по карте, а не по родным берегам.
Ильзе улыбнулась, посмотрела назад еще раз.
- Доброго вам утра, пан Андрис! - крикнула она.
- И вам доброго утречка, - последовал ответ, когда телега поравнялась с ней. Лошадью правил человек, будто сошедший с одной из давних гравюр: все та же вышивка по вороту рубахи, все та же угрюмая мина на лице. - О, да никак вы, пани Ильзе? То-то думаю, кого это в такую рань... А подвезти?
- А подвезти, - согласилась Ильзе. Андрис натянул вожжи, Ильзе устроилась на мешках (кажется, с зерном; стало быть, на мельницу везет). Пароход взял парусник на буксир - хорошее дело в штиль.
Так она и встретила этот рассвет: грызя яблоко, которым угостил ее Андрис, и болтая о пустяках, пока старая телега все с тем же жалобным скрипом не остановилась возле школы. Небо сияло золотым и розовым, и, казалось, холод отступал с каждым ударом сердца.
- Смазал бы ты колеса, Андрис, - сказала Ильзе, спрыгивая на землю. Андрис только отмахнулся. Ильзе уже догадалась, что он привык к скрипу, как к старому верному другу, но догадалась также, что ее мнимое недовольство его забавляет. Некогда думали, что земля держится на трех китах; секрет в том, что обыденный мир держится на таких вот мелочах еще крепче.
В классе Ильзе разложила тетради, провела рукой по волосам - не выбилась ли прядка, поправила янтарь на шее и села ждать. Сегодня, подумала она, сегодня чудесный день. Ночью, правда, были заморозки - и, возможно, не все придут.
Но пришли все. Все четырнадцать человек. И, оглядывая их, - русых, рыжих, белобрысых, - Ильзе в который раз подумала, как же ей повезло с работой.
- Пани Ренбоген, - подскочил с места двенадцатилетний Леонас, - какая вы сегодня красивая!
Ильзе погрозила ему пальцем. Леонас сел обратно, ухмыляясь от уха до уха.
- Сегодня, - начала Ильзе, - мы будем говорить об эпохе Великих Открытий...
Непросто раз за разом воссоздавать мир, открывать его заново. Но если рядом вдохновленные соратники, то дело идет легче и веселее.
И это - каждый день - было хорошо.
История #6 - Морской туман
Ильзе проснулась в предрассветных сумерках. На соседском дворе заливался петух. За ночь комната опять остыла, пахло сыростью и старым деревом. И, еще лежа под одеялом, не открывая глаз, Ильзе решила, где проснется сегодня.
Открыла глаза, села в постели, закутываясь в шаль, и чуть не захлопала в ладоши: за окном был туман.
Целое море тумана.
Ильзе зажгла лампу, натянула один чулок, другой, старательно зашнуровала ботинки. Шерстяное платье, поверх вся та же шаль, умыться, заплести и уложить волосы - и можно идти завтракать. Белые завитки тумана влажно оседали на стеклах.
Чайник закипал на керосинке, когда Ильзе доела вчерашние хлеб с сыром, потянулась от души и проснулась окончательно. Холод забирался под одежду, времени оставалось мало - только выпить чаю, - но нужно было сделать еще кое-что.
...
Открыла глаза, села в постели, закутываясь в шаль, и чуть не захлопала в ладоши: за окном был туман.
Целое море тумана.
Ильзе зажгла лампу, натянула один чулок, другой, старательно зашнуровала ботинки. Шерстяное платье, поверх вся та же шаль, умыться, заплести и уложить волосы - и можно идти завтракать. Белые завитки тумана влажно оседали на стеклах.
Чайник закипал на керосинке, когда Ильзе доела вчерашние хлеб с сыром, потянулась от души и проснулась окончательно. Холод забирался под одежду, времени оставалось мало - только выпить чаю, - но нужно было сделать еще кое-что.
...