Толстые мохнатые лапы верблюдов увязали в тяжелом песке, оставляя после себя длинные протоптанные полосы, мало что общего имевшими с обыкновенными представлениями о следах – так могла идти и толпа людей, лишь исказив стройный рисунок песчаной плоскости. Погонщики хлестали своих верблюдов по пыхтящим бокам: несильно, но весьма ощутимо – ведь через несколько часов должно было взойти солнце, и, если они не успеют добраться до города, то им будет очень худо. Конечно, купец Шар-Алиль был столь богат, что мог взять с собой и шатры для таких походов, но никому не хотелось раскладывать их лишний раз и опаздывать почти на сутки.
Но в целом Шар-Алиль пребывал в добром расположении духа.
Он возвращался из порта Накратхи, куда прибыло три его корабля; по дороге они были атакованы пиратами, но, благодаря доброй воле Аллахе да крепкой защите судна, они выстояли и даже умудрились потопить один флагманский корабль. За это Шар-Алиль хорошо наградил своих капитанов и их навигаторов; он довольно почесывал свою бороду, представляя, как теперь его хвалят работники. И в самом деле, добрый Шар-Алиль, честный Шар-Алиль, хороший купец! Про качество его товаров знает каждая собака, и даже эмир иногда приезжает к дому Шар-Алиля, чтобы купить у него рабов, или ткани, или… да чего только нельзя было купить у Шар-Алиля, самого богатого и честнейшего купца во всем городе!
...Хотя, разумеется, честность Шар-Алиля была не такой уж и кристальной, но он был достаточно богатым человеком, чтобы купить её. А это ведь ценный товар, её ведь не найдёшь у каждого проходимца…
И с этой покупкой Шар-Алиль не прогадал.
Хоть честность и требовала постоянных усилий со стороны своего хозяина, но он не ленился очищать её каждодневными молитвами и случающимися иногда благородными поступками. Да и в целом он мог назвать себя хорошим человеком: ведь он не ленился раскладывать свой коврик свыше шести раз на дню. Так что Шар-Алиль не сомневался, что своё место в лучшем мире он заслужил…
Но даже самому добропорядочному купцу требуется хорошая охрана. Особенно в это неспокойное время, когда орда разнузданных варваров постепенно надвигается на блистательный эмират.
Достаточно с них того, что эти нечестивые своими кораблями заполонили всё Жемчужное море, и торговые пути превратились в дорогу в один конец… разумеется, не для него, не для Шар-Алиля, но всё же.
Неожиданно почтенный купец почувствовал, что его верблюд замедлил ход; он резко очнулся и хотел было ударить ленивое животное, пока он не услышал громкие крики своих конвоиров.
Весь караван замедлил свой ход; десяток охранников, вооруженных саблями, прижались теснее к охраняемым верблюдам и рабам.
Навстречу им шёл человек.
Он не был похож на измотанного жаром пустыни путника; его походка была столь же твёрдой, как если бы он шёл по каменной дороге главной улицы их столицы. Этот человек был определенно мужчиной, но издалека нельзя было хорошо разглядеть его.
О, нет, это не был один из тех заблудившихся, которых Шар-Алиль обыкновенно милостиво забирал к себе в рабы. Да и шёл он целенаправленно к ним.
«Странно, - задумался Шар-Алиль, - если это гонец, то почему он не на верблюде?».
- Когда подойдёт, поздоровайся и спроси, кто он такой, - властно приказал купец своему каравановожатому. – Если окажется одним из нищих, остегай его как следует, да оставь умирать; не след моим слугам возиться с отребьем.
Тот покорно выступил вперёд, и караван медленно поплёлся за ним. Шар-Алиль старался держаться поближе к началу каравана, чтобы разглядеть этого неожиданного путника; по какой-то причине тот вызвал у него интерес.
Незнакомец подошёл к каравановожатому и по-старинному вежливо поклонился, целуя перед ним землю. Этот человек был одет как-то слишком нарядно для пустыни: конечно, вещи были уже поношены, но – шёлковые шаровары с богатыми украшенным поясом! Кожаные высокие сапоги с тонкой вышивкой! Длинный войковый белый камзол и такая же войковая высокая шляпа, которую раньше носили только государственные чиновники! А эти линзы на носу? Это ведь тоже старая мода, когда эмират только начал торговлю с континентом! И как такого уважаемого человека занесло так сильно от города? Очень подозрительно!
Стегнув своего верблюда, Шар-Алиль выехал вперёд; каравановожатый как раз посмотрел на него в этот момент.
- Что такое? – спросил купец у своего слуги. Тот перевёл растерянный взгляд на незнакомца, со спокойной улыбкой изучавшего Шар-Алиля.
- Это государев человек, - проговорил каравановожатый. – Он говорит, что шёл из Даркебанда. Его город захватили ордынцы, и он один лишь остался в живых, всех остальных угнали в рабство или убили.
- Как! – с изумлением воскликнул Шар-Алиль; отчасти от удивления этой страшной новости, отчасти от испуга, отчасти – от недоумения, что этот человек так спокоен при случившихся с ним ужасах. – Разве Даркебанд был захвачен.
- Да, господин Друг Людей, - по-старинному вежливо ответил ему человек; только раньше люди обращались к уважаемым купцам вот так. Было в этом обращении что-то от наивной крестьянской лести, что-то – от вычурного церемониала Золотой Эпохи. – Даркебанд захвачен. Ты придёшь в город и узнаешь об этом от гостей с континента. Я шёл к эмиру, чтобы рассказать ему об этом. Я очень устал. Будь добр, Друг Людей, возьми меня в свой караван; я проделал долгий путь от Даркебанда.
Шар-Алиль сомневался. Он верил в историю с Даркебандом – то был и правда слабейший город из всех городов эмирата: он близко стоял к границе, не имел таких толстых стен, какие стоят в столице, и к тому же был отрезан от моря, чтобы люди могли с него спастись. Но он смотрел на спокойное улыбчивое лицо незнакомца, на его высокопарные устаревшие манеры, за высокую войлочную шапку, занесенную снегом и временем – и чувствовал какой-то подвох.
В другое время купец жестко приказал своим людям обыскать этого проходимца; но сейчас он чувствовал, что надо ему поддаться, а своим чувствам Шар-Алиль верил. Иногда, пожалуй, слишком слепо, но ведь они ещё ни разу не подводили его.
- Эй, вы! – крикнул он конвоирам. – Посадите этого доброго человека на верблюда да дайте ему напиться! Поживее, ведь скоро наступит утро! Нам надо срочно добраться до города! Шевелитесь быстрее, вы, дети свиньи!
Вот так, подгоняя своих слуг, приказывал Шар-Алиль; незнакомец послушно взобрался на предложенного ему верблюда и удивительно горячо поблагодарил кого-то из охраны, подавшего ему драгоценную флягу с чаем. Он, впрочем, за всю поездку так к ней ни разу и не притронулся, но эту причуду Шар-Алиль заметит лишь после.
Пока же «господин Друг Людей» пристально смотрел за незнакомцем: за его повадками, за его гордой осанкой, за спокойным отрешенным лицом… Он был похож, скорее, на духовного учителя, чем на потерявшего всё в миг простого чиновника, и эта мысль заставляла Шар-Алиля хмурить брови.
Один из его людей подошёл к нему на верблюде и прошептал:
- Господин, нам не нравится этот человек. Он может оказаться беглым убийцей или разбойником. Господин, он едет совсем налегке, при нём нет никаких вещей: кто же так убегает? Посмотрите на его лицо: оно спокойно, как ночное небо. Нам кажется, вам стоит остерегаться его, господин, а лучше всыпать как следует и обо всём допросить.
Он не сказал ничего нового. Он лишь выразил те мысли, которые сейчас крутились в голове самого Шар-Алиля. Но тот лишь отряхнул головой и спокойно, совершенно без всякой злости, произнёс:
- Что ещё придёт вам в голову, бездельники! Этот господин – добрый человек, почитаемый в своём городе! Нельзя сомневаться в его горе! Ты лучше прикажи своим рабам быстрее передвигаться, а то эти кисейные бабы тормозят мне весь караван!
Слуга легонько поклонился ему, не забыв бросить настороженный взгляд в сторону подобранного им незнакомца.
Всю оставшуюся дорогу Шар-Алиля то и дело посещали мысли, которые упрекали его в излишней доброте – ведь могло оказаться, что этот подозрительный господин действительно оказался бы беглым убийцей или разбойником, который таким образом помогал своей банде. Но он старался об этом не думать и успокаивал себя тем, что, кажется, глупость – это не тот порок, из-за которого он бы лишился своего места в лучшем мире. Да и потом, он же поступает как добронравственный человек…
А ещё было лучше не думать об этом, а обеспокоиться той опасностью, о которой его предупредил тот человек. Верно ли, что эти варвары добрались до Даберканда? Вполне может быть, что да. Это маленький городок, и ничего не стоит варварам уничтожить его. Но какие же это ужасы! Ведь это значит, что войны никак не избежать, и придётся Шар-Алилю отдавать своих сыновей на службу эмиру… Нет, он, конечно, не боялся этого, ведь тогда и от Аллафара, и от Джадина была хоть какая-то польза, помимо достойного образования, но ведь всё равно – это же война, а не просто какая-то служба…
За этими мыслями Шар-Алиль не заметил, как они вплотную подошли к черте города.
Когда он увидел крепкие белые стены их небольшой столицы, Шар-Алиль так обрадовался, что пообещал себе помолиться дома за их возвращение аж целых два раза. Он первый, вместе со своим каравановожатым, подъехал к охране – крепким темным мужчинам с белыми зубами, вооруженных саблями. Они трижды поздоровались друг с другом; они давно знали караваны добропорядочного Шар-Алиля, им не было никакой нужды его обыскивать.
Оставив главному из них небольшой мешочек золота, Шар-Алиль вполголоса произнёс, указывая на подобранного путника:
- Этот господин приехал из Даберканда.
Лицо главного охранника побелело, и он спросил:
- Разве его уже захватили?
- Этот господин говорит, что в столице знают об этом.
- Нам известно лишь то, что на севере идут бои, но мы не знаем, где именно.
- Я намерен отвезти его к эмиру; если он правда из Даберканда, то эмир вознаградит его и отправит своих людей сражаться с варварами. Если же он окажется нечестивым лжецом, то его лживый язык скормят бродячим псам, а его самого забьют камнями на площади, на потеху нашим ребятишкам и женам.
- Храни вас Аллах, добропорядочный Шар-Алиль, - ответил главный охранник, поклонившись ему.
Они вошли в город; Шар-Алиль заметил, с каким любопытством подобранный им господин рассматривает дома и дороги города. Вспомнив, как выглядит Даберканд, Шар-Алиль не мог не ухмыльнуться себе в бороду: неудивительно, что господин пребывает в таком благоговении от их столицы.
Он приказал своему каравановожатому везти все товары в дом, а сам подъехал к молчаливому незнакомцу и произнёс:
- Мы сейчас же направимся во дворец эмира. Он, конечно, в это время спит вместе со своим благословенным семейством, но там должны быть его советники; уж они-то вашу историю и выслушат, господин.
- Благослови тебя Аллах, Друг Людей, - поблагодарил Шар-Алиля путник.
Если же он и проходимец, то очень вежливый и умный, удовлетворенно подумал Шар-Алиль, ведя его за собой.
А ведь он даже не спросил его имени, до сих пор.
До дворца они добрались быстро; солнце уже окрасило улицы в нежный розовый цвет сорбета. Тот самый удивительный момент, когда ещё не было душераздирающе жарко и можно было увидеть хоть кого-то, не боясь ослепнуть не от сильного солнца, ни от ночной темноты.
Незнакомец внимательно смотрел на пышный дворец эмира, на высокий кованый забор вокруг него, привезенный специально для правителя с континента, на слепящую белизну его стен. Он медленно снял свою шапку и прочитал про себя какую-то молитву – Шар-Алиль не расслышал, какую.
Неожиданно незнакомец остановил своего верблюда, и посмотрел на изумленного Шар-Алиля.
- Дальше, господин, ты пойдешь один, - спокойно произнёс он.
- Но почему? – спросил у него Шар-Алиль. – Разве не вы хотели рассказать наимудрейшему о трагедии в Даберканде?
- Моё имя Сахнар-аль Назир, я слуга брата любимой жены эмира, который и правил Даберкандом, - произнёс странный путник, спускаясь с верблюда. – Ты хороший человек, Дргу Людей Шар-Алиль. Я видел это. Я видел, как ты и твои слуги хотели допросить меня и избить, но ты оказался благородным купцом, и не стал этого делать. Аллах оценит твою доброту. По дороге я встретил три каравана, и все они – не такой, как твой; мне пришлось их все съесть, потому что они были недобры к таким бедным путникам, как я. Ты придёшь к эмиру и его жене, Друг Людей, и ты скажешь, что Даберканд захвачен, и что там не выжило никого. И расскажешь, откуда узнал об этом – жена эмира меня точно знает. Да храни Аллах твою душу, добропорядочный Шар-Алиль!
И с этими словами Сахнар-аль Назир растворился в воздухе…
На следующее утро столицу разбудила тревожная весть: Даберканд, один из городов, расположенных на севере, был захвачен ордой свирепых варваров, настолько ужасных и беспощадных, что не пощадили никого – ни козу, ни ребёнка. И даже новость эту сообщил Шар-Алилю старый призрак, пешком прибывший из Даберканда – то был призрак человека, умершего несколько лет назад от тяжелой болезни. А затем ещё прибыл гонец из чуть более отдаленного города с тревожным известием, что и к нему подбирается эта воинствующая чума неверных…
Эмир был рассержен, как лев; он немедленно приказал собрать армию и направить её на север, защищать свои земли от кровожадных захватчиков, прибывший гонец был тихо казнён на утренней площади, а Шар-Алиля мудрый правитель наказывать не стал: наоборот, щедро вознаградил его и по-дружески ехидно сказал, что поездка с призраком и так достаточное наказание за плохие новости эмиру.
Вот так-то!
Но в целом Шар-Алиль пребывал в добром расположении духа.
Он возвращался из порта Накратхи, куда прибыло три его корабля; по дороге они были атакованы пиратами, но, благодаря доброй воле Аллахе да крепкой защите судна, они выстояли и даже умудрились потопить один флагманский корабль. За это Шар-Алиль хорошо наградил своих капитанов и их навигаторов; он довольно почесывал свою бороду, представляя, как теперь его хвалят работники. И в самом деле, добрый Шар-Алиль, честный Шар-Алиль, хороший купец! Про качество его товаров знает каждая собака, и даже эмир иногда приезжает к дому Шар-Алиля, чтобы купить у него рабов, или ткани, или… да чего только нельзя было купить у Шар-Алиля, самого богатого и честнейшего купца во всем городе!
...Хотя, разумеется, честность Шар-Алиля была не такой уж и кристальной, но он был достаточно богатым человеком, чтобы купить её. А это ведь ценный товар, её ведь не найдёшь у каждого проходимца…
И с этой покупкой Шар-Алиль не прогадал.
Хоть честность и требовала постоянных усилий со стороны своего хозяина, но он не ленился очищать её каждодневными молитвами и случающимися иногда благородными поступками. Да и в целом он мог назвать себя хорошим человеком: ведь он не ленился раскладывать свой коврик свыше шести раз на дню. Так что Шар-Алиль не сомневался, что своё место в лучшем мире он заслужил…
Но даже самому добропорядочному купцу требуется хорошая охрана. Особенно в это неспокойное время, когда орда разнузданных варваров постепенно надвигается на блистательный эмират.
Достаточно с них того, что эти нечестивые своими кораблями заполонили всё Жемчужное море, и торговые пути превратились в дорогу в один конец… разумеется, не для него, не для Шар-Алиля, но всё же.
Неожиданно почтенный купец почувствовал, что его верблюд замедлил ход; он резко очнулся и хотел было ударить ленивое животное, пока он не услышал громкие крики своих конвоиров.
Весь караван замедлил свой ход; десяток охранников, вооруженных саблями, прижались теснее к охраняемым верблюдам и рабам.
Навстречу им шёл человек.
Он не был похож на измотанного жаром пустыни путника; его походка была столь же твёрдой, как если бы он шёл по каменной дороге главной улицы их столицы. Этот человек был определенно мужчиной, но издалека нельзя было хорошо разглядеть его.
О, нет, это не был один из тех заблудившихся, которых Шар-Алиль обыкновенно милостиво забирал к себе в рабы. Да и шёл он целенаправленно к ним.
«Странно, - задумался Шар-Алиль, - если это гонец, то почему он не на верблюде?».
- Когда подойдёт, поздоровайся и спроси, кто он такой, - властно приказал купец своему каравановожатому. – Если окажется одним из нищих, остегай его как следует, да оставь умирать; не след моим слугам возиться с отребьем.
Тот покорно выступил вперёд, и караван медленно поплёлся за ним. Шар-Алиль старался держаться поближе к началу каравана, чтобы разглядеть этого неожиданного путника; по какой-то причине тот вызвал у него интерес.
Незнакомец подошёл к каравановожатому и по-старинному вежливо поклонился, целуя перед ним землю. Этот человек был одет как-то слишком нарядно для пустыни: конечно, вещи были уже поношены, но – шёлковые шаровары с богатыми украшенным поясом! Кожаные высокие сапоги с тонкой вышивкой! Длинный войковый белый камзол и такая же войковая высокая шляпа, которую раньше носили только государственные чиновники! А эти линзы на носу? Это ведь тоже старая мода, когда эмират только начал торговлю с континентом! И как такого уважаемого человека занесло так сильно от города? Очень подозрительно!
Стегнув своего верблюда, Шар-Алиль выехал вперёд; каравановожатый как раз посмотрел на него в этот момент.
- Что такое? – спросил купец у своего слуги. Тот перевёл растерянный взгляд на незнакомца, со спокойной улыбкой изучавшего Шар-Алиля.
- Это государев человек, - проговорил каравановожатый. – Он говорит, что шёл из Даркебанда. Его город захватили ордынцы, и он один лишь остался в живых, всех остальных угнали в рабство или убили.
- Как! – с изумлением воскликнул Шар-Алиль; отчасти от удивления этой страшной новости, отчасти от испуга, отчасти – от недоумения, что этот человек так спокоен при случившихся с ним ужасах. – Разве Даркебанд был захвачен.
- Да, господин Друг Людей, - по-старинному вежливо ответил ему человек; только раньше люди обращались к уважаемым купцам вот так. Было в этом обращении что-то от наивной крестьянской лести, что-то – от вычурного церемониала Золотой Эпохи. – Даркебанд захвачен. Ты придёшь в город и узнаешь об этом от гостей с континента. Я шёл к эмиру, чтобы рассказать ему об этом. Я очень устал. Будь добр, Друг Людей, возьми меня в свой караван; я проделал долгий путь от Даркебанда.
Шар-Алиль сомневался. Он верил в историю с Даркебандом – то был и правда слабейший город из всех городов эмирата: он близко стоял к границе, не имел таких толстых стен, какие стоят в столице, и к тому же был отрезан от моря, чтобы люди могли с него спастись. Но он смотрел на спокойное улыбчивое лицо незнакомца, на его высокопарные устаревшие манеры, за высокую войлочную шапку, занесенную снегом и временем – и чувствовал какой-то подвох.
В другое время купец жестко приказал своим людям обыскать этого проходимца; но сейчас он чувствовал, что надо ему поддаться, а своим чувствам Шар-Алиль верил. Иногда, пожалуй, слишком слепо, но ведь они ещё ни разу не подводили его.
- Эй, вы! – крикнул он конвоирам. – Посадите этого доброго человека на верблюда да дайте ему напиться! Поживее, ведь скоро наступит утро! Нам надо срочно добраться до города! Шевелитесь быстрее, вы, дети свиньи!
Вот так, подгоняя своих слуг, приказывал Шар-Алиль; незнакомец послушно взобрался на предложенного ему верблюда и удивительно горячо поблагодарил кого-то из охраны, подавшего ему драгоценную флягу с чаем. Он, впрочем, за всю поездку так к ней ни разу и не притронулся, но эту причуду Шар-Алиль заметит лишь после.
Пока же «господин Друг Людей» пристально смотрел за незнакомцем: за его повадками, за его гордой осанкой, за спокойным отрешенным лицом… Он был похож, скорее, на духовного учителя, чем на потерявшего всё в миг простого чиновника, и эта мысль заставляла Шар-Алиля хмурить брови.
Один из его людей подошёл к нему на верблюде и прошептал:
- Господин, нам не нравится этот человек. Он может оказаться беглым убийцей или разбойником. Господин, он едет совсем налегке, при нём нет никаких вещей: кто же так убегает? Посмотрите на его лицо: оно спокойно, как ночное небо. Нам кажется, вам стоит остерегаться его, господин, а лучше всыпать как следует и обо всём допросить.
Он не сказал ничего нового. Он лишь выразил те мысли, которые сейчас крутились в голове самого Шар-Алиля. Но тот лишь отряхнул головой и спокойно, совершенно без всякой злости, произнёс:
- Что ещё придёт вам в голову, бездельники! Этот господин – добрый человек, почитаемый в своём городе! Нельзя сомневаться в его горе! Ты лучше прикажи своим рабам быстрее передвигаться, а то эти кисейные бабы тормозят мне весь караван!
Слуга легонько поклонился ему, не забыв бросить настороженный взгляд в сторону подобранного им незнакомца.
Всю оставшуюся дорогу Шар-Алиля то и дело посещали мысли, которые упрекали его в излишней доброте – ведь могло оказаться, что этот подозрительный господин действительно оказался бы беглым убийцей или разбойником, который таким образом помогал своей банде. Но он старался об этом не думать и успокаивал себя тем, что, кажется, глупость – это не тот порок, из-за которого он бы лишился своего места в лучшем мире. Да и потом, он же поступает как добронравственный человек…
А ещё было лучше не думать об этом, а обеспокоиться той опасностью, о которой его предупредил тот человек. Верно ли, что эти варвары добрались до Даберканда? Вполне может быть, что да. Это маленький городок, и ничего не стоит варварам уничтожить его. Но какие же это ужасы! Ведь это значит, что войны никак не избежать, и придётся Шар-Алилю отдавать своих сыновей на службу эмиру… Нет, он, конечно, не боялся этого, ведь тогда и от Аллафара, и от Джадина была хоть какая-то польза, помимо достойного образования, но ведь всё равно – это же война, а не просто какая-то служба…
За этими мыслями Шар-Алиль не заметил, как они вплотную подошли к черте города.
Когда он увидел крепкие белые стены их небольшой столицы, Шар-Алиль так обрадовался, что пообещал себе помолиться дома за их возвращение аж целых два раза. Он первый, вместе со своим каравановожатым, подъехал к охране – крепким темным мужчинам с белыми зубами, вооруженных саблями. Они трижды поздоровались друг с другом; они давно знали караваны добропорядочного Шар-Алиля, им не было никакой нужды его обыскивать.
Оставив главному из них небольшой мешочек золота, Шар-Алиль вполголоса произнёс, указывая на подобранного путника:
- Этот господин приехал из Даберканда.
Лицо главного охранника побелело, и он спросил:
- Разве его уже захватили?
- Этот господин говорит, что в столице знают об этом.
- Нам известно лишь то, что на севере идут бои, но мы не знаем, где именно.
- Я намерен отвезти его к эмиру; если он правда из Даберканда, то эмир вознаградит его и отправит своих людей сражаться с варварами. Если же он окажется нечестивым лжецом, то его лживый язык скормят бродячим псам, а его самого забьют камнями на площади, на потеху нашим ребятишкам и женам.
- Храни вас Аллах, добропорядочный Шар-Алиль, - ответил главный охранник, поклонившись ему.
Они вошли в город; Шар-Алиль заметил, с каким любопытством подобранный им господин рассматривает дома и дороги города. Вспомнив, как выглядит Даберканд, Шар-Алиль не мог не ухмыльнуться себе в бороду: неудивительно, что господин пребывает в таком благоговении от их столицы.
Он приказал своему каравановожатому везти все товары в дом, а сам подъехал к молчаливому незнакомцу и произнёс:
- Мы сейчас же направимся во дворец эмира. Он, конечно, в это время спит вместе со своим благословенным семейством, но там должны быть его советники; уж они-то вашу историю и выслушат, господин.
- Благослови тебя Аллах, Друг Людей, - поблагодарил Шар-Алиля путник.
Если же он и проходимец, то очень вежливый и умный, удовлетворенно подумал Шар-Алиль, ведя его за собой.
А ведь он даже не спросил его имени, до сих пор.
До дворца они добрались быстро; солнце уже окрасило улицы в нежный розовый цвет сорбета. Тот самый удивительный момент, когда ещё не было душераздирающе жарко и можно было увидеть хоть кого-то, не боясь ослепнуть не от сильного солнца, ни от ночной темноты.
Незнакомец внимательно смотрел на пышный дворец эмира, на высокий кованый забор вокруг него, привезенный специально для правителя с континента, на слепящую белизну его стен. Он медленно снял свою шапку и прочитал про себя какую-то молитву – Шар-Алиль не расслышал, какую.
Неожиданно незнакомец остановил своего верблюда, и посмотрел на изумленного Шар-Алиля.
- Дальше, господин, ты пойдешь один, - спокойно произнёс он.
- Но почему? – спросил у него Шар-Алиль. – Разве не вы хотели рассказать наимудрейшему о трагедии в Даберканде?
- Моё имя Сахнар-аль Назир, я слуга брата любимой жены эмира, который и правил Даберкандом, - произнёс странный путник, спускаясь с верблюда. – Ты хороший человек, Дргу Людей Шар-Алиль. Я видел это. Я видел, как ты и твои слуги хотели допросить меня и избить, но ты оказался благородным купцом, и не стал этого делать. Аллах оценит твою доброту. По дороге я встретил три каравана, и все они – не такой, как твой; мне пришлось их все съесть, потому что они были недобры к таким бедным путникам, как я. Ты придёшь к эмиру и его жене, Друг Людей, и ты скажешь, что Даберканд захвачен, и что там не выжило никого. И расскажешь, откуда узнал об этом – жена эмира меня точно знает. Да храни Аллах твою душу, добропорядочный Шар-Алиль!
И с этими словами Сахнар-аль Назир растворился в воздухе…
На следующее утро столицу разбудила тревожная весть: Даберканд, один из городов, расположенных на севере, был захвачен ордой свирепых варваров, настолько ужасных и беспощадных, что не пощадили никого – ни козу, ни ребёнка. И даже новость эту сообщил Шар-Алилю старый призрак, пешком прибывший из Даберканда – то был призрак человека, умершего несколько лет назад от тяжелой болезни. А затем ещё прибыл гонец из чуть более отдаленного города с тревожным известием, что и к нему подбирается эта воинствующая чума неверных…
Эмир был рассержен, как лев; он немедленно приказал собрать армию и направить её на север, защищать свои земли от кровожадных захватчиков, прибывший гонец был тихо казнён на утренней площади, а Шар-Алиля мудрый правитель наказывать не стал: наоборот, щедро вознаградил его и по-дружески ехидно сказал, что поездка с призраком и так достаточное наказание за плохие новости эмиру.
Вот так-то!
-
-
07.02.2013 в 05:32Идея: 8
Исполнение: 10
Единственное что. Автор! У вас город вначале - Даркебанд, а затем - Даберканд (;
-
-
08.02.2013 в 20:25Исполнение: 8
Присоединяюсь к комментатору выше, но, Автор, Вам стоило вычитать текст: опечатки режут глаз.
-
-
10.02.2013 в 16:45Идея 9
Исполнение 9
-
-
10.02.2013 в 23:41Исполнение: 9
-
-
11.02.2013 в 09:02Идея: 9.
Исполнение: 9.
-
-
11.02.2013 в 09:24Средний балл - 8,8 (8,6 за идею, 9 за исполнение).
-
-
11.02.2013 в 17:16Он прекрасно-атмосферный.
И пууустыня!